sel_kie

Когда мне было лет 12, я попала в больницу. Пролежала там полтора дня, хотя клали на месяц. Но я сразу же объявила сухую голодовку, то есть отказалась что-либо есть или пить, пока меня не выпустят. Да, я была избалованным и упрямым ребёнком, к тому же неплохо подкованным в теории ненасильственного сопротивления, и лавры доктора Хайдера не давали мне покоя. И главное — я очень, очень, очень, просто невероятно сильно не любила больницы.

Вдохновившись этим примером, я тоже решила запилить что-нибудь для ЖЖ и в итоге написала приложение для анализа постов. Сейчас оно умеет определять языковое разнообразие (насколько разнообразными словами пользуется юзер), среднюю длину поста и самые частые слова. Может, потом добавлю ещё пару функций (а может и нет) :)

Вот что у меня получилось

Пока писала и тестировала, обнаружила несколько закономерностей (хотя и меньше, чем ожидала).

Во-первых, у хорошего блога совсем не обязательно высокое разнообразие. У нескольких моих любимых блогеров, которых я считаю одними из самых интересных в ЖЖ, показатель разнообразия довольно средний. Я-то думала, чем круче пишет автор, тем разнообразие будет выше! Но это оказалось и близко не так. Высокие показатели разнообразия (24% и выше) часто встречаются у тех, кто пишет о новостях и всяких событиях — это и понятно, ведь события каждый день разные, поэтому в таких блогах встречается очень много разных слов. А вот у тех, кто пишет на какую-то узкоспециализированную тему (техника, медицина, садоводство), показатель разнообразия, наоборот, чаще низкий.

Заглянула в один блог, а там народ так живо обсуждает мораль… Не какой-то конкретный случай, а что такое мораль в целом, как понять, что хорошо, а что плохо, в этом ключе. Я аж на минуту позавидовала такой самонадеянности. И сначала, как всегда, у меня руки зачесались написать комментарий и рассказать, что я думаю по этому поводу. Но я в последнее время слушаю онлайн-лекции по философии, и сейчас на них как раз рассказывают о морали и моральном выборе, обо всём том, до чего додумалось человечество и его отдельные представители на этот счёт.

Если вкратце, на сегодняшний день существует три основных типа представлений о морали.

Забавный факт о французах: до самого двадцатого века они действительно обращались к Богу на “вы”. В наше время глобализация привела к тому, что к Богу во Франции, как и во всём мире, всё чаще стали обращаться на “ты”. Но раньше — исключительно на “вы”. Так и говорили: “Дорогой Господь, вы видите, как тяжело мне живётся, ниспошлите же мне благодать, будьте так любезны…”. И так далее.

Не могу точно сказать, почему, но мне это кажется ужасно трогательным.

Я знала семью, в которой было четыре ребёнка, все мальчики, и все звали отца на “вы”. Сверстников это, конечно, сильно удивляло, и семья была обычная, не мормоны какие-нибудь, но такой вот, простите за выражение, пиетет. При этом с мамой они были на “ты”, как нормальные дети.

Посмотрела китайский фильм “Слон сидит спокойно”. Что сказать по этому поводу… Это самый охуенный фильм, который я видела за последние десять лет. При том, что это совершеннейший артхаус (а я плохо переношу артхаус), и все до единого герои там китайцы (а я не умею отличать одного китайца от другого, извините), и весь фильм до горлышка полон той самой чернухой, которую я терпеть не могу в российском кино (грязные подъезды, неумытые дети, бездомные псы, бельё на верёвках) — при всём при этом это всё-таки шедевр, какие можно пересчитать по пальцам. И всю вторую половину фильма (два часа) я просидела не шелохнувшись перед экраном, проглотив язык, открыв рот, и так и сидела до самого конца, и все титры тоже.

— Мужские руки. Женские руки, в том числе мои собственные, красивы, изящны, безлики; ими приятно любоваться, но это быстро наскучивает. Мужские же руки — это целая книга. Иногда щемящий душу рассказ, как у О. Генри, иногда целый роман-эпопея, но они всегда, всегда прекрасны, я ещё ни разу не видела неинтересных мужских рук. Обладатель рук может быть каким угодно мудаком или тупицей, но посмотришь на его руки и увидишь всю его нелёгкую — а у кого она бывает лёгкой? — жизнь и такие знакомые горести и тревоги, что осуждать не придёт в голову. Мужские руки не умеют обманывать, вот уж правда.

Если бы мне надо было изобразить символ человечности, я бы нарисовала пару мужских рук.

Одна глупая Селки решила с чего-то, что она исключительная, особенная и на “ты” со вселенной. В ответ на что вселенная больно щёлкнула её по носу — чтобы не забывала, что она ничем не лучше всех других прочих… Так больно, что наша Селки, жалобно скуля, заползла в тёмный угол и сидит теперь там, глотая горькие слёзы и раздумывая над своей ошибкой… Будем надеяться, она хоть чуть-чуть поумнеет.

А мы с вами, дети, давайте не будем как та Селки и накрепко запомним следующие нехитрые правила:

— Никогда нельзя вымогать того, что даётся даром.

— Никто не знает, куда ты идёшь. И ты сам — тоже.

— Секрет успеха прост: никогда не падай духом. Никогда не падай духом. Никогда не падай духом на людях.

Я проснулся ночью от разбитого окна;
Это значит, пора бежать на чёрный ход.
Тревожный чемоданчик запылился в шкафу.
Ёб твою мать, я не знаю кунг-фу…

А помните, раньше было такое словосочетание: “тревожный чемоданчик”? В жизни это словосочетание я в последний раз слышала в детстве, а сейчас встретилось в одной песне, и я вспомнила…

Тогда тревожный чемоданчик был в каждой квартире. Я жила в Ташкенте, а там часто случались землетрясения. Со страшного года, когда под руинами оказался погребён весь город, прошло много лет, но память о нём передавалась из поколения в поколение, от старожилов к новоприбывшим, поэтому каждая семья в укромном уголке держала свёрток/сумку с самым необходимым на случай, если бежать. И когда начинало трясти (относительно сильные землетрясения случались раз в полгода-год; раз в пару лет — достаточно сильные, чтобы попадали книги с полок и обрушились люстры), отцы хватали матерей, матери хватали детей, дети хватали собак, кто-то из них по дороге хватал тревожный чемоданчик, и все огромными прыжками, перепрыгивая через несколько ступенек, выскакивали во двор… Огромными прыжками — потому что спуск по лестнице был страшнее всего: нам всё время повторяли, что во время землетрясения первыми обрушиваются лестничные проёмы, так что мы старались проскочить их как можно быстрее, на одном дыхании.

Во многих фильмах встречала такую сцену: 

Человек умирает, другой человек (обычно доктор) пытается его реанимировать: искусственное дыхание там, непрямой массаж сердца, что ещё. Но несмотря на все старания человек не дышит. Проходит пара минут, спасающий совсем отчаивается и начинает уже просто изо всех сил колошматить по груди умершего, уже без особой надежды на успех. Или, если дело происходит в больнице, отправляет в тело разряд за разрядом, несмотря на погрустневшие глаза медсестры (крупным планом).
И в этот момент кто-нибудь третий обязательно кладёт ему руку на плечо и говорит: “Боб, прекрати. Он умер, Боб. Боб, хватит!!!”. Боб не хочет смиряться, вырывается и сквозь слёзы продолжает попытки откачать умершего. Тогда его, как правило, хватают и силой оттаскивают от тела. А иногда именно в этот момент, паче чаяния, погибший вдруг открывает глаза, начинает кашлять и подавать остальные признаки чудесного спасения.
И вот мне интересно, зачем они это делают? В смысле, зачем всегда хотят остановить того, кто продолжает попытки, пусть даже безнадёжные, оживить мёртвое тело? Казалось бы: ебашь, чувак, мертвее он уже всё равно не станет, а там, мало ли, вдруг чудо. Или им электричества жалко?

У Рэя Брэдбери есть рассказ “Марсианин”; он про существо, которое превращалось в того, кем его хотел видеть каждый человек. Издали он выглядел для всех одинаково — как неопределённая, но чем-то смутно знакомая фигура. Позови его — и перед тобой оказывался сын, который погиб на войне, или брат, которого никто не видел уже много лет, или дочь, которая пропала без вести, или возлюбленная, которая оставила тебя, — тот, кого ты хочешь видеть больше всего на свете, с чьей потерей не смог смириться. Марсианин был телепатом поневоле, и каждый, к кому он приближался, заставлял его превращаться в кого-то, ведь у каждого человека есть кто-то, кого он потерял.